Миколас Орбакас:О встрече с Аллой!

Как-то Алла зашла к подруге Карине Филипповой, а та вдруг предложила погадать. «Ты будешь великой!» — «Ну а замуж за кого выйду?» — «Завтра в казенном доме встретишь незнакомца, вот за него и выйдешь!» На следующий день Алле в эстрадно-цирковом училище первым на глаза попался именно я. А через полгода мы с Пугачевой сыграли свадьбу…

Весна. 1969 год. В этот день я, ни о чем не подозревая, сидел в актовом зале на репетиции. Наш третий курс готовил концертную программу для летней практики. Отпрашиваюсь покурить. Выхожу на балкончик второго этажа, гляжу — внизу в фойе стоит незнакомая девушка. И тут меня осенило: сегодня же ассистент нашего режиссера Олег Непомнящий устраивает прослушивание какой-то певицы. Солистку для нашей программы он искал по всей Москве. Меня разобрало любопытство, и я поторопился вернуться в актовый зал. Дай, думаю, посмотрю, что за рыжую девчонку привел Алик?

И тут мы с ней столкнулись в дверях. Поначалу она мне показалась обыкновенной. Ничего особенного — не супермодель, как сейчас говорят! Роста небольшого, веснушки на носу... Правда, одета стильно — в черный костюмчик и белую блузку. И волосы потрясающие — рыжие и очень густые.

А она почему-то задержалась в дверях и даже потом на меня оглянулась…

Вскоре все мы собрались в зале. Наш режиссер-педагог Юрий Павлович Белов представил девушку: «Ребята, познакомьтесь, это Алла Пугачева. Она записала на радио песенку «Робот», и, по-моему, неплохо. Если согласится, поедет с нами на гастроли. Аллочка, может, вы споете?» «С удовольствием!» — Алла тряхнула копной волос и села за рояль. Спела одну песенку собственного сочинения, потом другую. Нам так все понравилось, что сразу поняли: берем! Талантливая девушка!

Алла пришлась нам ко двору. Очень коммуникабельная, заводная, все схватывает буквально на лету. И нос не задирает: я, мол, пианистка, а вы тут все циркачи!

Мы встречались на репетициях, здоровались, улыбались друг другу и расходились. Первый задушевный разговор у нас с Аллой случился, как ни странно, в гостях у моей тогдашней возлюбленной…

В армию я загремел на втором курсе. И вот когда вернулся после службы в родное училище, у меня случился «служебный роман».

Татьяна была нашим концертмейстером. То, что я ей очень нравлюсь, она не скрывала. И я не смог устоять. Это было, пожалуй, первое мое «крупнокалиберное» увлечение. До этого бегал, конечно, в самоволку к девушкам, но все это было так, по мелочи…

А тут любовь, но… какая-то странная. Дело в том, что Татьяна была замужем. Короткие встречи, долгие расставания. Никаких обязательств...

Никто в училище не догадывался, что у меня роман с концертмейстершей. Мы тайком перемигивались, бегали на лестницу — якобы покурить — или «совершенно случайно» сталкивались у выхода из училища. А вот когда на практику поехали, мои однокурсники обо всем узнали. Я ходил героем: у меня роман со взрослой замужней женщиной!

А потом все изменилось: муж что-то заподозрил, вскоре Татьяна с ним развелась. Это была ужасная ситуация: из-за меня у нее в семье неприятности, а жениться-то я не собираюсь. Слава богу, она была хорошая, честная женщина и не пыталась заставить меня это сделать. Я не слышал ни слова упрека, она сама прекрасно понимала — у нас нет будущего. Я не струсил, нет! Просто был еще слишком молод, несамостоятелен и совершенно не готов заводить семью. Ни профессии, ни кола ни двора! Приехал в Москву из Каунаса. Учусь на втором курсе, живу в общежитии на скромную стипендию. Ну как я мог жениться?

Наверное, моя подруга в глубине души и хотела связать свою судьбу со мной, но я был категорически против этого! Не люблю брать взаймы, отдавать мне было, увы, нечего…

Прошел год. Мой роман уже едва тлел, и я искал повод поставить в нем жирную точку. И «повод» не заставил себя ждать…

Как-то наша аккомпаниаторша пригласила весь курс в гости. Муж уже к тому времени ушел от нее. Ребята притащили магнитофон, устроили танцы, веселые игры. Мы же с Аллой всю ночь протрепались на кухне. Глядим в окно — уже светает. А нам так интересно вдвоем, что расставаться не хочется! Уже все сигареты выкурили, вино допили, а все сидим, хихикаем. Помню, стали даже бычки искать по пепельницам. Хозяйка квартиры несколько раз заходила под разными предлогами на кухню и с обидой на меня поглядывала. А потом легла спать, ребята тоже где попало прикорнули, а мы с Аллой все говорим, говорим…

О чем? Да обо всем на свете! Как в песне поется: «...и чушь прекрасную несли…»

Алла уморительно рассказывала, как по распределению работала несколько дней учительницей пения. Как ее доводили нерадивые ученики: «Я на них ору, однажды даже побить пообещала! А они за это меня прозвали Алка-кричалка…» Как писала контрольные другим студенткам за шоколадку, в том числе и прославленной Людмиле Зыкиной, которая училась в это время в училище имени Ипполитова-Иванова.

А я со своей стороны травил армейские байки. Конечно, гарцевал перед Аллой! Она моложе меня на целых четыре года, ей только двадцать стукнуло. Вот я крылья и распушил! Мол, я уже человек с опытом, как-никак в армии три года отслужил, между прочим, в ракетных войсках! О том, что видел автомат только во время присяги, деликатно умолчал.

Алла хохотала, слушая историю про нашего однокурсника Зяму, который пытался откосить от армии. Мы его раздели до трусов, вывели во двор и окатили ведром воды. Пытались из бедного Зямы сделать Карбышева. На улице мороз, казалось, воспаление легких призывнику обеспечено. А он даже не чихнул! Словом, загремел со всеми в армию…

Потом рассказывал, как играл на трубе-секунде в армейском ансамбле, как мы с ребятами в Байкале ловили руками бычков, как смешно меня прозвали местные — Мишка..

«Мишка, Мишка…» — с улыбкой повторила Алла. С тех пор она называла меня только так…
 

С той самой ночи нас и зацепило, мы стали друг к другу присматриваться. Я все чаще ловил на себе ее внимательный взгляд из-под рыжей челки. Про предсказание ее подружки я еще ничего не знал…

А тут выяснилось, что мы родились почти в один день: Алла — пятнадцатого апреля, а я — шестнадцатого. Оба Овны! Вот мы и решили вместе отметить наши дни рождения. Не важно, где: можно в кафешку сходить или у нас в общаге собраться — главное, чтобы весело было. О меню даже не думали! Как всегда, демократично: селедочка, винцо, тортик.

А до этого решили встретиться, как обычно, «под хвостом»! Так мы смешно называли наше обычное место свиданий. «Под хвостом у лошади» означало: на скамейке в маленьком сквере за конным памятником Юрию Долгорукому, что стоит напротив мэрии.

Свидания мы с Алуней назначали заранее, телефонов у нас не было. В моем общежитии единственный аппарат стоял внизу, у вахтерши тети Маши, а у Аллы не было домашнего телефона. Встретимся на репетиции и договариваемся: «У тебя завтра когда занятия заканчиваются? В пять? Ну что, тогда в шесть вечера под хвостом!» А если вдруг что-то не получалось, курьеров друг к другу посылали.

В общем, пятнадцатого апреля сижу на лавочке «под хвостом», жду Аллу, а ее все нет и нет. Вдруг подходит какой-то молодой парень. «Вы Миколас?» — «Да». «Кальянов, — представляется, а потом и говорит: — Тут я от Аллы…» — «Что случилось?» — «Да ее в ЦК комсомола срочно вызвали. Новая вышка открылась в Тюмени, посылают туда молодежную бригаду с концертами. Велела передать, что послезавтра

приедет».

Ну что ж, отпраздновали наши дни рождения без нее. Через пару дней Алла появляется на репетиции. — «Тебе все передали?» — «Передали». — «Ну поехали сегодня отмечать…» Она денежки в Тюмени получила, мы их и отправились пропивать…

Кафе «Молодежное» на улице Горького было в то время очень модным заведением. Мы сидели за столиком вдвоем, пили сухое болгарское вино. Помню, как Алла в тот вечер призналась: «А ты знаешь, мне тебя нагадали…» Рассказала историю с подружкой, мы от души посмеялись. Я в гадания никогда не верил, но про себя подумал: «Интересно, почему Алла выбрала меня, ведь за ней все ребята ухаживали? Неужели это судьба?»

И если до этого наши встречи были скорее дружескими, то вскоре мы стали встречаться уже как влюбленные…

Хотя Алла была москвичкой, именно я открыл ей все модные кафе в центре столицы. Я — прибалт, у меня в крови привычка ходить в кафе, обедать в ресторане. Ведь совсем не обязательно все меню заказывать, можно и на три рубля поесть. Рюмочка коньяка, чашка кофе — сидишь с сигаретой у окна и любуешься городским пейзажем…

Вскоре наступило лето, мы отправились на практику. Наша гастрольная программа называлась очень романтично — «Бумажный кораблик». На этом «кораблике» мы — я, Татьяна и Алла — оказались вместе. Такой вот любовный треугольник образовался!

На этой летней практике Алла узнала, что у меня с концертмейстершей был роман. Мир не без добрых людей, постарались — донесли. Да она и сама давно уже все заметила. Но никогда не устраивала сцен ревности. По-моему, глупо ревновать к тому, что уже в прошлом… Если это уже давно перевернутая страница, зачем же ее перечитывать?

Да и я прекрасно был осведомлен об Алкиных романтических отношениях с мужчинами. Она мне сама рассказывала. Например, с Валерой Романовым Аллу познакомил ее брат. Жених хоть куда: окончил институт иностранных языков, будущий переводчик! Правда, вскоре его распределили в Египет, а там началась война с Израилем. Вот родители их от свадьбы и отговорили. Валера уехал, а Алла в письмах обещала его ждать…

Но не дождалась. Встретила меня. Алла была моей первой сильной любовью. Она так стремительно ворвалась в мою жизнь, что я даже забыл, как до этого жил без Аллы!

 

В августе, вернувшись после гастролей, мы уже ни от кого не скрывались, Алла даже иногда ночевала у меня в общаге. Утром я провожал ее на Таганку, иногда поднимался к ее родителям пить чай.

Помню, как в первый раз от смущения шаркнул ножкой и представился: «Миколас Эдмундас». Алла, чтобы разрядить обстановку, сказала родителям: «А Миша, между прочим, барон фон Орбах!» Все засмеялись. С той первой встречи Борис Михайлович всегда радушно меня встречал, да и Зинаида Архиповна суетилась, на стол накрывала.

Алла с родителями жила в Зонтичном переулке, что на Крестьянской заставе. Купеческий двухэтажный бревенчатый домик у метро «Пролетарская». Горячей воды нет, на кухне висит большая газовая колонка. В типичной московской коммуналке у Пугачевых была небольшая «полуторка»: пятнадцатиметровая комната и другая, совсем крошечная — метров восемь. Своя трехметровая кухонька и туалет. Вот и все! А семья большая — Борис Михайлович с Зинаидой Архиповной, Алла, ее брат и бабушка.

Алла никогда меня специально не натаскивала: «Этого не говори, а это скажи, родителям понравится…» Конечно, я знал, что мне будут задавать наводящие вопросы. Но специально к ним не готовился…

И однажды Борис Михайлович тактично меня спросил: «Ты, Миш, на последнем курсе учишься?» «Да», — важно ответил я. «Очень хорошо! — обрадовался он. — У тебя, наверное, полно свободного времени. А давай я тебя устрою к себе на работу»?

Борис Михайлович работал инженером по снабжению: поставлял парикмахерским мыло, одеколоны, шампуни, полотенца. Все это добро надо было доставать, развозить. Хлопотное, словом, хозяйство. Полгода я работал под начальством своего будущего тестя. Платил он хорошо — семьдесят рублей, работой особо не нагружал. Поручения у Бориса Михайловича были разные: то груз куда-то отправить, то заказное письмо на почту отнести, то человека в аэропорту встретить…

Да и вообще мужик он был очень хороший. Однажды поделился со мной, как его на прежней работе подставили. Он был директором по хозчасти на обувной фабрике. Так вот, кто-то под его подписью вывез с фабрики машину товара. У него были крупные неприятности. А в те времена за «расхищение государственной собственности» расстрелять могли!

Мы с Аллой встречались ровно полгода — с марта по октябрь. Потом я сделал Алле официальное предложение. Не скажу, что обошлось без намеков и нажима с ее стороны...

В мои планы не входило жить в Москве, жениться. Мне хотелось продолжить учебу, может быть, в Вильнюсе. Но, как говорится, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах…

Разговоры о том, что мы с Аллой поженимся, шли давно. Но эта свадьба, как мне казалось, была в таком неопределенном будущем, что последний шаг я все никак не решался сделать. Тянул, как говорится, до последнего!

В тот день у моего приятеля Валеры Морозова куда-то уехали родители, и мы с друзьями собрались в его опустевшей квартире на улице Королева. Веселились допоздна, а тут метро закрыли. И мы все остались у него ночевать. Рано утром провожаю Алуню до дома, а сам мечтаю: «Сейчас в общагу поеду, переоденусь, потом в баньку забегу, помоюсь…» Подходим к ее дому, а навстречу Борис Михайлович. Рано, часов восемь. «О-о! Миша, привет!» И вдруг Алла со смехом говорит: «Папа, представляешь, он не хочет мне предложение делать!» От неожиданности я растерялся и залепетал: «Как предложение? Да неудобно... Я в джинсах, надо в общагу съездить переодеться в белую рубашку, костюм. Чтобы все честь по чести…» А Борис Михайлович засмеялся, ласково взял меня под руку и к подъезду поворачивает: «Да и так, Миша, сгодится! В джинсах, так в джинсах!» Я понимаю, что уже не вырвусь, однако делаю последнюю отчаянную попытку спастись: «Побриться... Ковбойку сменить…» — «Пустяки!»

Пришлось мне бежать в магазин за шампанским, тортом и тремя гвоздиками. Других цветов не было. В своем воображении я часто представлял этот момент, но такой импровизации не ожидал. Пока бегал в магазин, Борис Михайлович с Аллой подготовили маму. Помню, как смеялась Алла, рассказывая, что мама мечтает выдать дочку замуж за космонавта. А тут эстрадник какой-то! Наверное, поэтому первое, что меня спросила Зинаида Архиповна, было: «Ребята, а где вы будете жить?» «Как где? — удивился я, и мы с Аллой посмотрели друг на друга. — Снимать будем! Я из училища выпускаюсь, Алла концертмейстером устроится. Заработаем, кооператив купим!» Планов у нас было громадье!

Вдруг звонок в дверь. На пороге с шампанским, тортом и тремя гвоздиками стоит бывший жених Аллы. Тот самый Валера Романов, переводчик из Египта…

Боже мой, я опередил его всего на полчаса! Помню, даже обрадовался его появлению: «Пришел… Теперь, наверное, Алла передумает…» Мне стало жутко интересно посмотреть на эту ситуацию со стороны. Что сейчас будет?

Валера вошел в комнату и сразу все понял: на столе стояли торт, шампанское и три гвоздики. В руках он держал точно такой же «набор жениха». Гляжу, он покраснел, затем побледнел. Зинаида Архиповна схватилась за сердце. Алла стала истерически хохотать, а ее папа за чем-то срочно отлучился на кухню. «Эх! — думаю. — Поехал бы переодеваться, может, и опоздал бы…» Ну не хотел я еще жениться!

Валеру усадили за стол. Вижу, человеку нехорошо, неуютно как-то, я встал и откланялся. Меня с облегчением отпустили.

Помню, в общежитие я ехал со смешанными чувствами. Друзья мигом побежали в гастроном за бутылкой. С горя или радости, не помню, но в этот день я напился. Ребята мне без конца подливали и с сочувствием говорили: «Миш, успокойся, все бывает!» Рано утром чувствую: меня кто-то за плечо тормошит. Открываю глаза — надо мной Алла. Стоит руки в боки и грозно приказывает: «Пошли в загс!»

Заявление мы подали в Грибоедовский дворец бракосочетания. Очень престижный загс в то время: люстры, зеркала, фигурная лепка… Между прочим, первая космическая свадьба — Терешковой и Николаева — проходила здесь! Итак, до нашей свадьбы оставалось месяца два...

Я позвонил маме и объявил, что собираюсь жениться. Она деликатно попыталась меня отговорить: «Миколас, ты же еще учишься. Тебе рано…», я ершился: «Я буду подрабатывать. Все будет хорошо!» — «Ну ладно… Тебе жить… Только знай: в нашей семье женятся один раз!»

Получив благословение, я повез Аллу знакомиться с родителями. Помню, выходим из аэропорта Вильнюса, и вдруг полил дождь. На мне модный болоневый плащ, который купил на гонорар за съемки в фильме «Город мастеров». Укрыл им Аллу, и мы побежали в ближайший магазин покупать зонтик. Долго сидели в кафе и ждали, когда перестанет лить дождь. Потом на маршрутном такси поехали в Каунас…

Как ни странно, мои все оказались дома. Может, заранее подготовились к нашему приезду? Брат каким-то чудом из Клайпеды приехал, сестра с мамой стол накрыли, папа по такому случаю достал «крупничок» собственного приготовления. Градусов шестьдесят, между прочим! Разлил всем по рюмочке. Алла — хлоп! — целую рюмку опрокинула, папа даже ойкнул от страха: «Осторожно! Крупничок-то ого-го!» «Нормально!» — показывает ему большой палец Алла: мол, все в порядке. А спустя время гляжу — она «поплыла». На голодный желудок ведь! Мы ее быстренько в постель уложили.