Недавно Ляйсан родила сына. Однако ни она, ни Павел до сих пор не проронили ни слова о переменах в своей жизни. И вот наконец Ляйсан Утяшева решилась рассказать правду

— Ляйсан, вы всегда так охотно общались с прессой. И вдруг окружили себя тайной. Зачем, к примеру, было скрывать ваши отношения с Павлом Волей?

— А мы ничего не скрывали. Два года вместе ходили в театры, в кино, по магазинам, гуляли по Красной площади. Но папарацци — о чудо! — ни разу нас не подловили. А люди, которые просили сфотографироваться то с Пашкой, то со мной, ни разу не выложили эти снимки в Интернет. Удивительно… Сами мы ничего не комментировали, потому что Паша в принципе не любит говорить о себе, да и я с недавних пор тоже. Теперь так дорожу своей личной жизнью, что боюсь рассказами о ней спугнуть свое счастье. Вы — первые, кому рассказываю о ней. И, может быть, последние. Да, сложно поверить, что это говорю я, еще пару лет назад раздающая интервью направо и налево.

— Что же произошло в вашей жизни, почему вы так изменились?

— После 12 марта 2012 года, когда неожиданно умерла моя мама, я уже не могла быть прежней заводной и беспечной Ляйсан… Она была для меня не только мамой, но и помощницей, советчицей. У меня всегда были наставники — Ирина Винер, старшие подруги по сборной — Алина Кабаева, Ира Чащина. Когда спорт закончился и я пришла на телевидение, появились новые руководители, но самым главным моим «командиром» была мама. Все последние годы мы с ней не расставались: жили вместе, работали вместе (она была моим директором, продюсером моих телепроектов). И вдруг мамы не стало…

Я ведь сама много работала, и мама всегда меня поддерживала. Иногда я вела два корпоратива в день, вечером бежала на тусовку, а ночью учила текст к следующему мероприятию. То я открываю фитнес-клуб на севере, то веду юбилей банка на юге. Плюс бесконечные вечеринки — а это тоже часть моей работы. Порой с одного самолета пересаживалась в другой. И всегда рядом со мной была мама, которая тоже уставала, переживала. До сих пор чувствую себя виноватой за то, что мы мало отдыхали.

Но при этом мама никогда не жаловалась на здоровье. У нас вообще в роду все долгожители. Моей бабушке сейчас 80 лет. Прабабушка дожила до 102 лет. Поэтому мама всегда говорила, что хочет дожить до ста сорока. А получилось — только до сорока семи… Самое обидное, что мама следила за своим здоровьем, регулярно проходила диспансеризацию, и никаких серьезных отклонений от нормы у нее не выявляли. В последнее время у нее вообще словно открылось второе дыхание: меня она вырастила, в профессии себя нашла, в дом пришел достаток. Мама даже решила родить ребенка! Говорила: у тебя, Ляйсан, одна работа на уме, внуков от тебя не дождешься, так что я сама рожу!

— Ваши родители были в разводе?

— Да, с годами у них накопились противоречия, и они разошлись. Решили не мучить друг друга, а цивилизованно расстаться. Мама сильно переживала разрыв с отцом, но со временем все наладилось. У нас все было так хорошо! И лишь однажды я услышала от мамы странную фразу. У нее есть названая сестра Татьяна — старинная, самая лучшая подруга. Сейчас она живет в Испании, на побережье. И вот пять лет назад мы поехали к Татьяне отдохнуть. И в каком-то разговоре мама вдруг обмолвилась: «Таня, если со мной что-то случится, позаботься о Ляйсан». Тетя Таня удивилась: «Зульфия, что за глупость?! Ты еще будешь правнуков своих женить!» Но не довелось…

Тогда, 12 марта, мы с мамой в небольшой компании сидели вот в этом самом ресторане, где мы с вами сейчас находимся. Все было нормально. Только взяв маму за руку, я обратила внимание, что у нее вспотели ладони. Поняла, что с ней происходит что-то нехорошее. Вызвали «скорую». Врачи приехали, сказали, что у мамы немножечко повысилось давление, и дали ей валидол. Маме стало легче. Пока переждали пробки (наш таунхаус — в 45 километрах от Москвы по Новой Риге), пока добрались…
Минут через 20 после того, как мы наконец попали домой, маме вдруг стало очень плохо, она не смогла произнести ни слова. Я подумала — инсульт! Снова позвонила в «скорую», мне ответили: «Все машины заняты». Пришлось названивать еще и еще, пока машину не выслали. Маме становилось все хуже, я бросилась снова набирать номер «скорой», кричала в истерике: «У меня мама умирает!» А в ответ слышала: «У всех умирают, вы не одна такая…»

Дальнейшее я помню плохо — все происходило как в тумане… Врачи наконец приехали, констатировали смерть от острой сердечной недостаточности… Потом все было очень, очень плохо… Через некоторое время пришлось пойти на работу — пора было записывать новые программы на НТВ, у меня контракт. И я делала все, что надо, но как будто на автопилоте.

— Как же вы смогли справиться с ситуацией?

— Мной серьезно занимались психологи, но лучшим стала Ирина Александровна Винер. Она для меня вообще как вторая мама. От нее я услышала очень важные слова: «Лисичка, ты не сирота: у тебя есть мы с Алишером Бурхановичем (Усмановым, мужем Ирины Винер. — Прим. ред.), твои бабушка и дедушка, твой отец, страна, которая тебя любит. Просто тебе надо взять «выходной» на год — ты столько работала, что загнала себя…» А я-то, наоборот, хотела загрузить себя проектами — чтобы забыться. Но Винер сказала: «А куда уж больше пахать?! Если боишься, что потом не сможешь вернуться на телевидение, мои двери всегда для тебя открыты — станешь тренером…» И я ее послушалась.

На НТВ меня отпустили, я поехала к тете Тане в Испанию. Слава богу, мне не пришлось думать о куске хлеба. Со мной как раз продлили рекламные контракты очень серьезные компании — спортивная и автомобильная. И в июле я улетела в Америку — сниматься в рекламных роликах, а в августе — в Лондон, комментировать Олимпиаду. Думала, уеду из Москвы, затеряюсь в толпе. А там ко мне без конца подходили люди, хотя я, кроме гостиничного номера и комментаторской кабины, нигде не бывала. Все сочувствовали, говорили слова поддержки, а мне от этого становилось еще тяжелее.

Вернулась в Москву, а тут еще хуже. Невыносимо находиться в квартире, где все напоминает о маме, начиная с наших общих фотографий на стенах. Тяжело ездить по улицам, по которым мы ездили с ней. Я даже не могла найти в себе силы, чтобы зайти в этот наш любимый ресторанчик (кстати, со временем психолог, наоборот, посоветовал почаще бывать здесь, чтобы преодолеть свой страх).

— В тот момент Павел Воля уже был вашим мужем?

— Мы расписались в сентябре 2012-го. Но и до этого Паша был рядом со мной, не знаю, как бы я пережила тот кошмарный период без него… Мне казалось, что от горя я не могу дышать, а Павел помогал! Такое трудно объяснить. Просто человек окутал меня всесторонней заботой и любовью…
И я стала приходить в себя. Это не значит, что все прошло — я не сразу смогла спокойно принять и пережить потерю. Бывает, я по-прежнему плачу. Но и благодарю маму за жизнь, которую она мне подарила. В трудные минуты Паша постоянно мне говорил: «Маме было бы больно, если бы она тебя услышала... Помни — она рядом. И радуй ее своим счастьем!» Я очень стараюсь.

— А как вы с Павлом познакомились? Пресса утверждает, что у вас была «бурная любовь с первого взгляда»…

— Вовсе нет! Года три мы с Пашей просто дружили. У нас была теплая и нежная симпатия. Причем на серьезном расстоянии — мы не лезли в личную жизнь друг друга. Но, когда встречались, болтали душевно. Поговорим и расстанемся на полгода. Кстати, если бы я смотрела фильм про долгую дружбу, переходящую в любовь, я сама не поверила бы, что так бывает…
Я даже не могу вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло — мы как будто всегда были знакомы. Может, это оттого, что сначала мы узнали друг друга заочно — благодаря телеэкрану. Потом меня стали приглашать в Comedy Club. Я очень люблю эту передачу — там самые лучшие и самые веселые ребята. Кстати, мама тоже любила их, говорила: «Кто умеет так мастерски шутить, тот очень умный человек...» И когда я говорила ей, что иду с Пашкой куда-нибудь в кафе, мама отвечала: «Классно! Передавай привет».

— Над гостями программы Павел обычно подшучивал очень остро. Над вами тоже?

— Они с Гариком всегда по-доброму меня представляли: «Вот Ляйсан — как всегда, с мамой». Кстати, Саша Ревва тоже любил обыграть эту тему. Увидит в зале и говорит: «Утяшева, можно тебя пригласить... А, ты с мамой — извини».

— Действительно, почему вы, взрослая девушка, на тусовки ходили с мамой, а не с молодым человеком?

— А его довольно долго у меня не было. Хотя прессе я говорила, что встречаюсь с неким парнем. Мне так было проще. Не хотелось вывешивать табличку «место свободно» — я была сосредоточена исключительно на карьере. Ведь гимнастки с детства привыкают по восемь часов тренироваться (это помимо школы и всего прочего).

У меня была цель, ради которой надо много работать. В 19 лет из-за страшной травмы ноги спорт для меня закончился. Но я по инерции продолжала «бежать». Мама иногда говорила: «Тебя приглашают провести открытие спортклуба, но ты туда не полетишь. Хватит — у тебя три месяца не было выходных. Лучше отдохни». Мама, наверное, переживала, видя, что я не стремлюсь устроить свою личную жизнь, но я всегда знала: твое от тебя не уйдет. Спешить и гоняться за счастьем не нужно. И если мужчину «перехватили» на лету, значит, это не твой парень… Это не гордость. Просто от природы я очень стеснительная и скромная.

— В это трудно поверить, глядя, как вы «зажигали» на соревнованиях, как ярко всегда выглядели на тусовках…

— Это проявление соревновательного духа, который развил во мне спорт. Меня так учили: «Ты должна быть первой, обойти всех…» Я так привыкла во всем быть первой, что и на вечеринке мне нужно было быть самой заметной. Отсюда мои броские наряды, слишком откровенные интервью.

Но настал день, когда я словно повзрослела. Поняла, что глупо везде и всегда рваться вперед. Я стала любоваться старшими коллегами, от которых веяло спокойствием, красивой уверенностью в себе… Наверное, так стали проявляться мои восточные корни, то, что первые годы жизни я провела в башкирской глубинке, в селе Раевском. Нет, я очень далека от идеала восточной девушки, которая всегда покорно молчит. В конце концов, моя профессия просто не позволяла быть застенчивой — гимнастки ведь выступают полуголые.

В какой-то момент я решила, что надо быть скромнее, поменяла короткие платья на длинные, стала иначе общаться с прессой. Сказала себе: «Ляйсан, в прежнем имидже была не ты. Ты эпатировала, изменяла самой себе, только чтобы тебя заметили, чтобы быть в обойме и чтобы работать, работать, работать». Став другой, я вернулась к себе настоящей — скромной и тихой Ляйсан. В этот момент я и встретила Пашу. И случилось то, чего я так долго ждала — настоящая любовь.

— На первый взгляд вы с Павлом такие разные…

— То, что я вышла замуж за звезду Comedy Club, само по себе еще неудивительно. Гораздо удивительнее, что мой муж — учитель русского языка. (Павел Воля окончил Пензенский государственный педагогический университет по специальности «преподаватель русского языка и литературы». — Прим. ред.) Дело в том, что с русским языком в школе у меня было немало проблем, ведь мой родной — башкирский. Но мама считала, что я не только в спорте, но и в учебе должна быть лучше всех. И строго следила за моими оценками. Она говорила: «У вас в классе есть грузинка Гаяне — у нее пятерка по русскому. А почему у тебя тройка?» И если я не получала хотя бы четверку, не отпускала меня на соревнования — тут уж не помогали ни мои слезы, ни звонки тренеров. Очень тяжело было после многочасовых занятий в спортзале садиться за учебник грамматики, но я понимала, что это нужно. И вот после всех моих проблем с орфографией — на тебе! Бог послал мужа-словесника.

— А какая у вас была свадьба?

— Свадьбы вообще не было — ни белого платья, ни лимузина с куклами. В память о маме мы решили церемонию бракосочетания провести очень скромно. Просто пошли в загс в обычной одежде и расписались. А вечером отметили событие дома, в узком семейном кругу: были родители Паши, его сестричка, мои бабушка и дедушка приехали из Башкирии.

— Ну хоть в свадебное путешествие вы куда-нибудь ездили?

— Нет. Но и без него нам было очень хорошо. Мы гуляли по паркам, по Красной площади, ходили в музеи. Только на тусовках не появлялись — не хотелось лишнего внимания к нашей тихой и счастливой семье…

Впервые в жизни я не вскакивала утром по звонку будильника, чтобы нестись по делам. Я могла выспаться, а потом медленно приготовить завтрак, медленно пойти в ванную. Могла выключить мобильный телефон, чего раньше не было. Впервые в жизни я посвятила время себе! Например, начала рисовать, занялась шопингом. Раньше забегала в магазины между работами и наспех что-то там прикупала. А тут стала получать удовольствие от процесса покупок. Ну а вскоре я поняла, что беременна.

— Наверное, сильно обрадовались?

— Мы с Пашей оба хотели детей. Так что факт беременности не стал для меня неожиданностью. Я просто поняла: теперь я не живу своими интересами, я тот инструмент, через который в мир придет новая жизнь. Поэтому каблуки сменила на ботиночки и кроссовочки. И еще стала очень внимательно следить за тем, что я ем. С детства ненавижу слова «весы», «килограммы» — гимнасток же постоянно взвешивают. Все годы над нами дамокловым мечом висит страх потолстеть! Поэтому, когда перестала заниматься спортом, весы сразу же выкинула. И даже когда гинекологи сказали, что нужно регулярно взвешиваться, не купила их снова! Но на седьмом месяце все-таки взвесилась — в кабинете у врача. И тут обнаружилось, что я сильно прибавила в весе. Как же я расстроилась! Недоумевала, откуда такие цифры?! Я же не ела сладкого, не перекусывала по ночам. То есть почти каждую ночь я подходила к холодильнику, открывала его. Но потом вспоминала, как в юности точно так же залезала в холодильник на спортбазе. Там были только полезные продукты — творог, брокколи, которую мы уже не могли видеть. Смотрела на баночки с едой, глотала слюнки и закрывала дверцу. И вот опять ночные сцены у холодильника — просто дежавю…

В общем, у меня непонятно откуда взялся лишний вес, который нанес серьезный удар по психике. Но потом я сама себя успокоила: хватит так переживать, а то можно родить раньше срока. Ну наберу я лишний килограмм, потом сброшу...

— Почти всю беременность вы провели в Испании. Это чтобы вам не докучали папарацци?

— Скорее из-за климата. Зима в Москве — это холод, гололед и неизбежные простуды. А в Испании в декабре +20, солнечно, море. Несмотря на мое положение, мы с Пашей много ездили по стране. Меня покорили Барселона, Гранада с невероятно красивым дворцом Альгамбра. Видите, я планировала провести в Испании «выходной год», а оказалось — декрет.

Кстати, за границей у врачей совсем другой подход к беременности, чем в России. Наши доктора вечно «кошмарят» беременных — то нельзя, это опасно. А там все гораздо более спокойно: «Если женщине хорошо, то и ребенку тоже». К примеру, беременным разрешают бокал вина…

— Покапризничать в этот период вы себе разрешали?

— Нет! Я слишком уважаю своего мужа, чтобы садиться ему на шею. Мол, я беременная, значит, сейчас буду рюкзаком, а ты тащи меня, пожалуйста. Нет, мозг мужу не выносила. Когда же эмоции все-таки брали верх, накатывал какой-то страх, говорила: «По-моему, я сейчас заплачу». Почему-то с детства всегда предупреждаю, что разревусь. Паша улыбался: «А давай не будешь!» И я соглашалась: «Не буду...» И меня отпускало…

К родам я подошла, как к Олимпийским играм, которые в моей жизни так и не случились. Училась правильно дышать, делала специальные упражнения и даже разработала свой комплекс. Ведь, как спортсменка, знаю очень много вариантов нагрузки для одной и той же мышцы…
Так что роды прошли без проблем и быстро, всего за полчаса. Я рожала в Майами — и снова меня поразила спокойная, легкая атмосфера: все врачи и медсестры занимались своим делом, улыбаясь и попутно отпуская шутки и прибаутки. Они говорили по-английски, но я почти все понимала.

— Муж присутствовал на родах?
— Мы с Пашей как-то сразу решили, что это не нужно делать. Но как только ребенка помыли, муж вбежал в палату и увидел Роберта.

— Кто дал мальчику такое редкое имя?
— Моя нэнэйка, то есть бабушка. У нас в Башкирии Роберт — распространенное имя. Вот она и предложила. А нам с Пашей понравилось — оно какое-то сильное, строгое.

— Какую фамилию носит мальчик? Ведь у него и папа, и мама —люди известные…

— Это даже не обсуждалось. Конечно, у нашего сына фамилия отца! Да я бы и сама взяла фамилию мужа, если бы не надо было очень много документов менять…

— Кто вам помогает ухаживать за ребенком?

— Прежде всего — Паша. Точнее, не помогает, а занимается ребенком, как и я. Он и ночью к малышу встает. Еще очень помогают родители Паши. А скоро приедут мои бабушка и дедушка из Башкортостана. И еще мы нашли няню, которая подменяет меня, когда мне нужно в Москву по делам. Ведь у меня впереди новый рекламный контракт и два серьезных телепроекта. К счастью, телевизионные съемки не предполагают ежедневного присутствия на работе. Так что ребенок без маминой заботы не останется.

— Ляйсан, кто-то сравнивает свою семью с бурлящим океаном, где кипят страсти, у кого-то в доме царит полный штиль. А как у вас с Пашей?

— У нас все очень спокойно и тихо, и я рада, что это не бушующий океан! Мы оба стараемся не раскачивать лодку и очень ценим то, что нам дала судьба.

— А кто в семье главный?

— Конечно, муж! Он старше и умнее. Я могу только поучиться у него спокойствию, рассудительности, умению разбираться в людях. Кстати, я всегда хотела, чтобы муж был старше меня лет на пять-семь. У нас с Пашей разница как раз шесть лет...

Муж очень начитанный, увлекается историей — этим Паша мне напоминает отца. Мой папа по образованию историк, мама тоже преподавала этот предмет. Помню, как вечерами они вели долгие споры по той или иной эпохе, а я тихонько подслушивала. Как же все это было интересно! А теперь Паша советует мне прочитать ту или иную книгу про какое-то историческое событие. Вечерами, когда слушаю рассказы мужа, ловлю себя на мысли, что вернулась в детство, где мне было так хорошо и уютно.

— Роберт еще совсем маленький. Но, может, вы уже задумываетесь о расширении вашей пока небольшой семьи?

— Конечно! Большая семья — это прекрасно. У моих родителей я была единственным ребенком и всегда мечтала о братике или сестричке. Много раз мы с подружками после тренировок забивались в уголок и фантазировали — сколько хотим иметь детей? И все мечтали быть многодетными мамами. Сидеть за большим столом с мужем и детьми мал мала меньше — это и есть счастье…

Больше на эту тему говорить не буду. А то я сейчас очень суеверная стала. Так трясусь над Робертом, что близкие меня сравнивают то с волчицей, защищающей своего волчонка, то с курицей, которая кудахчет над птенцом… Оригинал Леди@Mail.Ru - быть совершенством!