Встреча с ним - история, которой мы будем гордиться! Игорь Губерман |
 Каждая новая встреча с Игорем Губерманом по своему уникальна. Его тонкий юмор, парадоксальные суждения, теплое и оптимистичное отношение к людям и, вообще, к жизни – нужны как воздух сегодня... Губерман всегда новый, неожиданный и непредсказуемый, как в жизни, так и на сцене. Даже когда он, по просьбе публики, читает свои знаменитые "гарики" с неформальной лексикой, он делает это так легко, элегантно и непринужденно, что кроме искреннего детского смеха никаких других эмоций публика не испытывает. А ответы на записки зрителей бывают просто ошеломляющими, так же как и вопросы. Недаром его называют современным Омаром Хайямом. Игоря Губермана знают и любят в США, Израиле, Германии, Австралии, Белоруссии, на всем постсоветском пространстве. Встреча с ним - история, которой мы будем гордиться! В себе уверен я вполне, и светлый образ мне не нужен. Тот, кто злословит обо мне, пусть знает: я гораздо хуже!..  За радости любовных ощущений, однажды острой болью заплатив, мы так боимся новых увлечений, что носим на душе презерватив. У Бога многое невнятно в его вселенской благодати: он выдаёт судьбу бесплатно, а душу требует к расплате. Я в фольклоре нашел враньё: нам пословицы нагло врут, будто годы берут своё… Это наше они берут! Весной в России жить обидно, весна стервозна и капризна, сошли снега и стало видно, как жутко засрана Отчизна… Живя в загадочной Отчизне, из ночи в день десятки лет мы пьем за русский образ жизни, где образ есть, а жизни нет. Люблю Отчизну я. А кто теперь не знает, что истая любовь чревата муками? И родина мне щедро изменяет с подонками, прохвостами и суками. В цветном разноголосом хороводе, в мелькании различий и примет. Есть люди, от которых свет исходит, и люди поглощающие свет. Звоните поздней ночью мне, друзья, не бойтесь помешать и разбудить; кошмарно близок час, когда нельзя и некуда нам будет позвонить. Обманчив женский внешний вид, поскольку в нежной плоти хрупкой натура женская таит единство арфы с мясорубкой. Я живу, постоянно краснея за упадок ума и морали: раньше врали гораздо честнее и намного изящнее крали. Я женских слов люблю родник и женских мыслей хороводы, поскольку мы умны от книг, а бабы — прямо от природы. Крайне просто природа сама разбирается в нашей типичности: чем у личности больше ума, тем печальней судьба этой личности. Лицо нещадно бороздится следами болей и утрат, а жопа — нежно гладколица, поскольку срёт на все подряд. Во мне то булькает кипение, то прямо в порох брызжет искра; пошли мне, Господи, терпение, но только очень, очень быстро. Когда мы раздражаемся и злы, обижены, по сути, мы на то, что внутренние личные узлы снаружи не развяжет нам никто. Будущее вкус не портит мне, мне дрожать за будущее лень; думать каждый день о черном дне —значит делать черным каждый день. Чтоб выжить и прожить на этом свете, пока земля не свихнута с оси, держи себя на тройственном запрете: не бойся, не надейся, не проси. Хотя болит изношенное тело мне все-таки неслыханно везет: моя душа настолько очерствела, что совесть её больше не грызет. Хотя и сладостен азарт по сразу двум идти дорогам, нельзя одной колодой карт играть и с Дьяволом и с Богом… То плоть загуляет, а духу не весело, то дух воспарит, ну, а плоть позабыта, и нет ни гармонии ни равновесия, то чешутся крылья, то ноют копыта! Обманчива наша земная стезя, идешь то туда, то обратно, и дважды войти в одну реку нельзя, а в то же говно — многократно! Тому, что в семействе трещина, всюду одна причина: в жене пробудилась женщина, в муже уснул мужчина. Людей давно уже делю: по слову, тону, жесту, взгляду — на тех, кому сама налью и тех, с кем рядом пить не сяду! Жизнь становится дивной игрой сразу после того, как поймешь, что ничем и ни в чем не герой… и что выигрыш — в том, что живешь… Вновь закат разметался пожаром — это ангел на Божьем дворе жжёт охапку дневных наших жалоб. А ночные он жжёт на заре. Строчки вяжутся в стишок, море лижет сушу. Дети какают в горшок, а большие-в душу… Мне жаль небосвод этот синий, жаль землю и неба осколки… Мне страшно, что сытые свиньи. Страшней, чем голодные волки. Вчера я, вдруг, подумал на досуге — нечаянно, украдкой, воровато — что, если мы и вправду Божьи слуги, то счастье — не подарок, а зарплата. Смешно грустить о старости, друзья, в душе не затухает Божья искра; склероз, конечно, вылечить нельзя, но мы о нём забудем очень быстро. Поступки выбирая, как дорогу, беречь лицо храню обыкновение, лицо мы обретаем понемногу, теряем — за единое мгновение. Молчат и дремлют небеса, внизу века идут, никто не верит в чудеса, но все их тихо ждут… С авоськой, грехами нагруженной, таясь, будто птица в кустах, душа, чтоб не быть обнаруженной, болит в очень разных местах. Добро со злом природой смешаны, как тьма ночей со светом дней; чем больше ангельского в женщине, тем гуще дьявольское в ней. Вся наша склонность к оптимизму, от невозможности представить, какого рода завтра клизму судьба решила нам поставить… Жаждущих уверовать так много, что во храмах тесно стало вновь, там через обряды ищут Бога, как через соитие — любовь. Зачем вам, мадам, так сурово страдать на диете учёной? Не будет худая корова смотреться газелью точёной. Сначала длится срок учебный, потом — рабочий длинный срок, За ним — короткий срок лечебный, А дальше — выход за порог. Игорь Губерман  |
| Рубрики: | цитаты, афоризмы |
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
