История одной мелодии и песни: От "Bei Mir Bistu Shein"/"Для меня ты самая красивая" до "В кейптаунском порту"...
Бывает, люди пишут песни всю жизнь, и неплохие вроде песни, но ничего не остается в памяти неблагодарных потомков. А бывает, сочинят одну - и она живет десятилетиями, становится народной, хотя написал ее автор шутки ради и забавы для...
Шолом Секунда
Невозможно представить свою жизнь без любимых песен. Среди них есть такие, у которых очень интересная история. В частности, весьма любопытна история известной песни, о которой речь пойдёт ниже.
Кто не пел или хотя бы не слышал этой озорной песенки с немного бесшабашным текстом?
В кейптаунском порту с пробоиной в борту
«Жанетта» поправляла такелаж…
Как получилось, что родившаяся восемьдесят лет назад в Америке, эта песня с далёким от русского человека содержанием обрела у нас множество текстовых вариантов и стала фактически народной?
BEI MIR BIST DU SCHOEN by the Benny Goodman Sextet 1937
Не было поначалу никаких французских моряков, а были герои малоуспешного еврейского мюзикла.
Мелодию песни написал композитор Шолом Секунда в 1932 году.
Шолом Секунда (1894–1974) родился на Украине и был музыкально одаренным мальчиком. В 1907 году его семья перебралась в Америку. Шолом пел везде, где только его слушали, стал брать уроки музыки у композитора Эрнста Блоха и окончил институт музыкального искусства. Семья была бедна, и он подрабатывал в массовке в еврейском театре, где после учебы стал официальным композитором и дирижером. Секунда считал себя классическим композитором, а на жизнь зарабатывал, сочиняя музыку для спектаклей на идише.
В 1932 году театр поставил музыкальную комедию "I Would if I Could", (на идиш - "Men Ken Lebn Nor Men Lost Nisht" - «Можно было бы жить, да не дают» ), и там с огромным успехом прозвучала песня на слова Джейкоба Джейкобса Bei Mir Bistu Shein – «Для меня ты самая красивая».
Джейкоб Джейкобс
Исполнителей Аарона Лебедеффа и Люси Левайн много раз вызывали на бис. Но сам мюзикл успеха не имел и продержался всего один сезон. Шолом Секунда особенно не расстроился – его раздражало, что Лебедефф по ходу спектакля непрерывно нес отсебятину. Авторы пытались пристроить историю в Голливуд, но там отказались, сочтя ее слишком местечковой.
Zarah Leander/Зара Леандер - Bei mir bist du schön (1938)
Сейчас уже никто не помнит сюжета мюзикла, но песне оттуда была уготована долгая жизнь. КБ Несколько лет она оставалась популярной в барах Ист-Сайда, но со временем должна была забыться. Однако в 1937 году Сэм Кан и Сол Чаплин (музыканты, писавшие в соавторстве слова к песням, впоследствии – оскаровские лауреаты за музыку к фильмам) услышали ее в одном из баров Гарлема в исполнении двух чернокожих певцов (они пели на идише). Мелодия очаровала Кана и Чаплина, и они обратились к «Каменсам», музыкальному издательству в Бруклине, с предложением выкупить песню и переписать ее на английском. Права были приобретены всего за 30 долларов. Секунда и Джейкобс зачастую публиковали песни за свой счет, так что продать произведение издателю было особой удачей. Для них эта песня ничем не отличалась от других, проданных за 30 долларов (по 15 долларов на соавтора).
Афиша музыкальной комедии Bei Mir Bistu Shein
Но в этот раз все сложилось совершенно иначе.
Кан и Чаплин написали английский текст, в котором для колорита оставили в качестве рефрена идишские слова. Песня теперь называлась Bei Mir Bis Du Shoen (произносится «бисту шейн»).
В конце 1937 года записали ее мало кому тогда известные Эндрюс Систерз (Andrews Sisters), и она немедленно превратилась в хит.
Bei Mir Bist du Schon - The Andrews Sisters
Песня звучала везде — от Голливуда до ковбойских ранчо. Потом стала немыслимо популярна по всему миру — от Германии до Японии — и принесла своим «обладателям» около трех миллионов долларов. Сэмми Кан купил своей маме дом на заработки от песни. А мама Шолома, Анна Секунда,43.00 КБ каждый день ходила в синагогу молиться — она была уверена, что Бог наказал сыночка за ее грехи. Ей было 76, она не говорила по-английски и ничего не понимала в контрактах и копирайтах.
Сестры Эндрюс с Шоломом Секунда
Как-то ночью хит в исполнении сестер Эндрюс услышали по радио сестры Багельман, исполнявщие джазовые версии еврейских народных песен. В ту же ночь они сменили имена с Клары и Минни на Клэр и Мирну и стали называться сестрами Бэрри.Они тоже стали петь про «самую красивую» — опять на идише.
Bei Mir Bist Du Schoen, the Berry Sisters
Сёстры Берри "В кейптаунском порту"
Перепели песню многие известные исполнители, включая Эллу Фитцджеральд, Гая Ломбордо и Джуди Гарланд.
Ella Fitzgerald - Bei mir bist du schoen
Guy Lombardo - Bei Mir Bist Du Schoen
В Германии были уверены, что это чуть ли не народная немецкая песня, и пели ее повсеместно, пока кто-то из наци не узнал, что автором был еврей, и хит тут же запретили.
SIRBA OCTET & ISABELLE GEORGES : "BEI MIR BIST DU SCHEYN"
В России песню встретили как родную. Утесов немедленно перепел ее, поведав про незадачливую, но бойкую старушку:
Старушка не спеша
Дорожку перешла,
Ее остановил милицанер:
«Товарищ бабушка, меня не слушали,
Закон нарушили, платите штраф!»
— Ах, что вы, что вы, что вы!
Я так спешу домой,
Сегодня у Абраши выходной!
Несу в корзиночке
Кусочек булочки,
Кусочек курочки,
И пирожок!
Я никому не дам,
Все скушает Абрам,
И станет, как надутый барабан!!!
Петрушевская поет "старушка не спеша "
про необузданную красавицу:
Красавица моя
Красива, как свинья,
Но все же мне она милее всех.
Танцует, как чурбан,
Поет, как барабан,
Но обеспечен ей всегда успех.
Моя красавица
Мне очень нравится,
Походкой ровною, как у слона.
Танцует, как чурбан,
Поет, как барабан,
И вечно в бочку с пивом влюблена.
А во время войны песня превратилась в сатиру «Барон фон дер Пшик»:
БАРОН ФОН ДЕР ПШИК - Bei mir bist du shein - Leonid Utyosov
Барон фон дер Пшик
Покушать русский шпиг
Давно собирался и мечтал.
Любил он очень шик,
Стесняться не привык,
Заранее о подвигах кричал.
Мундир без хлястика,
Разбита свастика -
А ну-ка влазьте-ка на русский штык! -
Барон фон дер Пшик
Попал на русский штык,
Остался от барона только пшик.
Капут!
Романтическая же история про Жаннетту в Кейптаунском порту была сочинена учеником 9-го класса 242-й ленинградской школы, ныне подполковником в отставке, Павлом Гандельманом (р. 1924г).
В 1940-м году он задался вопросом: «А кто же пишет популярные дворовые шлягеры?», и надумал поставить эксперимент. На мотив популярнейшей утесовской «Красавицы» он решил сочинить ррромантичнейшую зубодробительную экзотическую песню и посмотреть, как быстро она пойдет в народ. Он писал по куплету на уроках литературы, а на переменах проверял получившееся на одноклассниках. Одобренные куплеты переписывались и разбредались по дворам. Ныне песня известна в живописных народных вариантах, где «юбки узкие трещат по швам», но Павел был мальчик71.13 КБ начитанный, поэтому его текст весьма литературен:
В кейптаунском поpту С какао на боpту
«Жанетта» попpавляла такелаж.
Но, пpежде чем идти
В далекие пути,
На беpег был отпущен экипаж.
Идут-сутулятся,
Вздымаясь в улицы,
Давно знакомы им и штоpм, и гpад…
И клеши новые,
Полуметpовые
Полощет весело ночной пассат.
Им двеpь откpыл поpтье,
И несколько поpтьеp
Откинулись, впуская моpяков.
И не было забот,
И гоpе не пpидет —
Здесь люди объясняются без слов!
Здесь все повенчаны
С вином и женщиной.
Здесь быстpо лечатся следы моpщин.
Здесь души сильные,
Любвеобильные.
Здесь каждый бог, и цаpь, и господин!
Павел Гандельман в 1944 году
Они уйдут чуть свет.
Сегодня с ними Кэт.
О ней не мог мечтать и сам Жюль Веpн:
Она, куда ни кинь,
Богиня из богинь
Заманчивых кейптаунских тавеpн.
Здесь пунши пенятся,
Здесь пить не ленятся,
Поют вполголоса, пpисев в кpугу:
«Мы знаем гавани
Далеких плаваний,
Где жемчуг высыпан на беpегу».
А в ночь воpвался в поpт
Фpанцузский теплоход,
Облитый сеpебpом пpожектоpов.
Когда бледнел pассвет,
Пpишли в тавеpну Кэт
Четыpнадцать фpанцузских моpяков…
«Кончайте плавиться!»
«Пpивет, кpасавица!»
«Во имя Фpанции — на шлюпки гpуз!»..
Но споp в Кейптауне решает бpаунинг,
И на пол гpохнулся гигант фpанцуз…
Когда пpишла заpя
На южные моpя,
«Жанетта» pазбудила сонный поpт.
Но не пpишли на зов
Все восемь моpяков,
И больше не взойдут они на боpт.
Им больше с гавани
Не выйти в плаванье,
И стpаны дальние не видеть вновь.
Их клеши новые,
Полуметpовые,
Обильно пpолита, смочила кpовь…
В кейптаунском поpту
С какао на боpту
«Жанетта» уходила на Сидней.
Без буpь тебе идти
В далекие пути,
Скиталица акуловых моpей!..
«Здесь души сильные, любвеобильные» — это, конечно, влияние Некрасова.
В оригинале у «Жанетты» оказалось какао на борту, а вовсе не пробоина. Я не специалист, но то-то мне всегда казалось странным – с пробитым бортом всего лишь починять паруса?
В 1941 году в Кронштадской школе оружия вчерашний школьник услышал, как моряки распевали его песню под гитару. Над заявлением, что он автор, суровые мужчины посмеялись. Разумеется, про Секунду к этому моменту все уже забыли. Музыка народная, слова народные: Жаннетта! Исполняется впервые!
Мы же к нему ненадолго вернемся. 30 долларов — это по нынешним деньгам примерно 422 доллара, так что композитор поначалу мог быть вполне доволен продажей своей безделицы. Однако неимоверный успех твоей песни в чужих руках — это могло поразить кого угодно. Секунда, впрочем, не сокрушался, продолжал писать музыку — и легкую, и симфоническую, на уговоры журналистов рвать волосы от отчаяния не поддавался, пожимал плечами и отворачивался к нотной бумаге. Как он сказал The New York Times : «Это беспокоило всех больше, чем меня. Меня больше интересовала моя симфоническая музыка».
28 лет владения копирайтом закончились в 1961 году, и права вернулись к Шолому Секунде и Джейкобу Джейкобсу. И уж тут-то композитор подписал договор с музыкальным издательством и вытребовал себе достойные проценты по ройялти. До конца жизни Секунда наслаждался авторством хита, деньгами и славой. После его смерти в 1974-м права по закону еще 75 лет будут принадлежать его семье.
«Бай мир бисту шейн» — одна из самых популярных и широко распространенных еврейских песен.
А я теперь считаю, что младший из братьев в нашем дворе, косивший на меня черным глазом из-под стриженой челки, пел на самом деле не про «Жанетту», а про то, что для него я — самая красивая. (Алика Калайда, ТЫ ПОМНИШЬ КЕЙПТАУНСКИЙ ПОРТ?)
С "Жанеттой" по жизни...
1998 г. в Санкт-Петербурге к 50-летию X выпуска врачей Военно-морской медицинской академии вышел сборник П. Гандельмана «Вспомни» (стихи, песни, посвящения друзьям).
«В последнее время меня часто спрашивают о происхождении песни «Жанетта», более известной под названием «В кейптаунском порту…» 48.99 КБ (по первой строке текста). Лично у меня создалось впечатление, что интерес этот несколько завышен, но, откликаясь на просьбу уважаемых мной составителей сборника, попытаюсь рассказать об этом еще раз.
Павел Гандельман
1940 год. 242-я средняя школа г. Ленинграда, 9-й класс. Нам по 16 лет, и все, что свойственно этому возрасту, естественно, нас не миновало.
В «музыкальные моменты» мы прочувствованно пели питерские дворовые песни, городские романсы, овеянные экзотикой дальних стран и романтикой сильных чувств - такие «хиты» прошлого, как «В таинственном шумном Сайгоне», «Девушка в серенькой юбке», «Девушка из маленькой таверны», «Джон Грэй» и пр.
Помнится, меня в то время остро интересовал вопрос, откуда эти песни приходят, кто их сочинил, почему их авторы неизвестны, как они распространяются и становятся популярными, хотя, конечно, не исполняются по радио, на официальной эстраде и, естественно, не публикуются в печати.
Вот тогда и возникла мысль поставить этакий творческий опыт: написать остросюжетную сокрушительно-кровавую песню на общеизвестный мотив и попытаться ее распространить. Было интересно посмотреть, что из этого выйдет, хотя надежд на успех мы не возлагали никаких.
С моим одноклассником и другом Трудославом Залесовым договорились писать по куплету, но мой соавтор как-то быстро остыл, и мне пришлось продолжать одному. В качестве музыкальной основы была выбрана мелодия песни Шолома Секунды, вторую жизнь ей дал в свое время Леонид Осипович Утесов (под названием «Моя красавица»), и она звучала в городе со всех патефонов.
Песня писалась, главным образом, на уроках (да простят нас наши незабвенные учителя), в том числе на уроках литературы, откуда, вероятно, и была заимствована строка про «души сильные, любвеобильные»…
Из замысла не делалось творческого секрета. После уроков очередной куплет зачитывался в классе и при одобрении оставался без изменений. Ну и, конечно, наши «поющие» ребята пели ее, где только могли, и с готовностью давали переписывать. Однако длительное время какого-то внешнего отклика мы не улавливали.
Впервые в чужом исполнении я услышал «Жанетту» уже во время войны в Кронштадте в школе оружия. Матросы пели ее под гитару, и моя попытка заявить себя в качестве автора была встречена дружным матросским смехом. Залесов услышал ее впервые в 1943 году, после прорыва блокады, уже на Большой Земле, когда боец пел ее в кругу у костра. Стало ясно, что песня живет…
Ну а дальше, по мере распространения, наступил этап энергичного народного сотворчества и активного редактирования. Бедная «Жанетта» подверглась такой радикальной обработке, что иногда ее трудно было узнать… Сюжетная канва, конечно, сохранялась, но за ее пределами у разных соавторов рождались вдохновенные фантазии.
Скажем, наиболее привлекательной рекламой таверны Кэт оказалось то обстоятельство, что там «юбки узкие трещат по швам»; исход схватки в таверне живописался с точностью «до наоборот», и жертвами ее оказывались, как ни странно, французы, несмотря на двойное численное превосходство над англичанами; бедняга «Жанетта» пребывала в кейптаунском порту уже не «с какао на борту», а «с пробоиной в борту», что, впрочем, не изменило ее планов выйти на заре в океан к другому континенту…
Но как бы ни были курьезны подобные импровизации, сам процесс такого сотворчества представляет несомненный интерес.
В последние годы в обстановке нарастающей ретро-ностальгии песни давних лет обрели новое звучание. Не обошли эти веяния и «Жанетту» - в газетных публикациях, на радио, в передаче «В нашу гавань заходили корабли», в антологиях и сборниках, представляющих песни «городских дворов и окраин», «Жанетта» по-прежнему неизменно приписана к кейптаунскому порту и представляет собой, конечно, не «литературную мистификацию», как ее слишком уж серьезно определили в одном толстом журнале, а всего лишь шуточный эксперимент в форме, в общем-то, бесхитростной песенки, более чем полувековая популярность которой явилась для задумавших ее полной неожиданностью.
Аркадий Северный " В Кейптаунском порту" в оригинале
В Кейптаунском порту
С пробоиной в борту
"Джанетта" поправляет такелаж.
Но прежде чем уйти
В далекие пути,
На берег был отпущен экипаж.
Идут, сутулятся,
Вздыхает улица,
И клеши новые ласкают глаз.
Идут они туда,
Где можно без труда
Достать себе и женщин, и вина.
Здесь все повенчано
С вином и женщиной,
Где ласки нежные волнуют кровь,
А утром в этот порт
Ворвался теплоход,
Залитый серебром прожекторов.
И вскоре, чуть рассвет,
Вошли в таверну "Кэт"
Четырнадцать французских морячков.
- Бонжур, красавицы!
Нам очень нравится.
Во имя Франции объявим клев!
Один с себя француз
По имени Бимуз
Хотел уж было склянки отбивать!
Но спор в Кейптауне
Решает браунинг,
И с штофом грохнулся к ногам француз.
И кортики достав,
Забыв морской устав,
Они дрались, как тысяча чертей.
Все ленты сорваны,
Тельняшки порваны,
А клеши новые, как с ковырей.
И больше не взойдут
На каменный редут
Четырнадцать французских морячков.
Уйдут суда без них,
Безмолвных и чужих, -
Не будет их манить свет маячков.
автор: Аркадий Северный
Ну, что ж, если ей суждено еще какое-то время пожить, то остается пожелать ей добра последними строчками песни:
… Без бурь тебе идти
В далекие пути,
Скиталица акуловых морей!.."
